ГРЕЧЕСКАЯ И ЛАТИНСКАЯ ТРАДИЦИИ ОБ ИСХОЖДЕНИИ СВЯТОГО ДУХА

29 июня [1995 г.] в соборе Св. Петра в присутствии Вселенского
Патриарха Варфоломея I-го Святой Отец в своей проповеди выразил пожелание, чтобы
было дано разъяснение «традиционного учения о Filioque, стоящего за
литургическим латинским переводом Символа веры, дабы можно было показать его
полное соответствие тому, что Вселенский Собор, состоявшийся в Константинополе в
381 г., исповедует в своем Символе: Отец как источник всей Троицы, единственное
начало Сына и Святого Духа».

Разъяснение, которое пожелал увидеть Святой Отец, опубликовано ниже
Папским
Советом по содействию христианскому единству. Его цель — внести вклад в диалог
между Римской Католической и Православной Церквами, начатый Смешанной
международной Комиссией.

В своем первом докладе «Тайна Церкви и Евхаристии в свете Тайны Святой Троицы»
Смешанная международная комиссия по богословскому диалогу между
Римской Католической и Православной Церквами, подтвердив единодушие, достигнутое
в Мюнхене 6 июля 1982 г., напомнила о вековых разногласиях между двумя Церквами
по вопросу о превечном исхождении Святого Духа. Еще не будучи в состоянии на
первом этапе диалога вынести суждение по этому вопросу, Комиссия заявила: «Не
намереваясь пока разрешить разногласия между Востоком и Западом, возникшие по
вопросу об отношении между Сыном и Духом, мы уже сейчас можем вместе сказать,
что Дух, исходящий от Отца (Ин 15,26) как единственного источника Троицы и
ставший Духом нашего усыновления (Рим 8,15), поскольку Он является также Духом
Сына (Гал 4,6), сообщается нам — и прежде всего в Евхаристии — через Того Сына,
на Коем Он почиет во времени и в вечности (Ин 1,32)» («Информационная служба [Service
d’Information]
Секретариата по содействию христианскому единству», №49, с. 116,
I,6).

Католическая Церковь признает соборное, вселенское,
нормативное и
непреложное достоинство Символа веры, исповеданного по-гречески в
Константинополе в 381 г. на Втором Вселенском соборе, как выражение единой
веры Церкви и всех христиан. Ни одно христианское вероисповедание со своей
особой литургической традицией не может отвергать это изъявление веры, которому
учила и которое исповедовала неразделённая Церковь.

Этот Символ веры, основываясь на Ин 15,26, исповедует Дух «τὸ
ἐκ τοῦ Πατρὸς
ἐκπορευόμενον» («исходящим от Отца»). Только Отец является безначальным началом
(ἀρχὴ
ἄναρχος) двух других Лиц Троицы, единственным источником (πηγή) и Сына, и
Святого Духа. Святой Дух исходит от одного лишь Отца (ἐκ μόνου τοῦ Πατρός) —
первоначально, собственно и непосредственно [1].

Греческие отцы Церкви и весь христианский Восток говорят
здесь о «единоначалии
Отца», и западная традиция вслед за св. Августином также исповедует, что Святой
Дух исходит от Отца principaliter, т.е. изначально (De Trinitate, XV, 25, 47,
Р.L. 42, 1094-1095). Таким образом, в этом смысле обе традиции признают, что
«единоначалие Отца» является единственной Троичной Причиной (Αἰτία), или началом
(principium), Сына и Святого Духа.

Такое происхождение Святого Духа от одного лишь Отца как начала всей Троицы
называют в греческой традиции вслед за каппадокийскими отцами Церкви словом
ἐκπόρευσις («исхождение»). Действительно, св. Григорий
Назианзин (Богослов) описывает исхождение Святого Духа от Отца именно словом
ἐκπόρευσις, которое он отличает от
«происхождения» (τὸ προϊέναι), общего как Духу, так и Сыну: «Дух — это воистину
Дух, происходящий (προϊόν) от Отца — не через порождение, поскольку здесь нет
рождения, но через
ἐκπόρευσις» (Беседа 39,12,
Sources Chrétiennes
358, p. 175). Даже если подчас св. Кириллу Александрийскому и случается
употребить глагол
ἐκπορεύεσθαι, чтобы сказать об исхождении Сына от
Отца, он, тем не менее, никогда не говорит так об отношении Духа к Сыну (ср.,
между прочим, Толкование на Евангелие от Иоанна, X, 2, P.G. 74, 910 D; Ер.
55, P.G. 77, 316 D). И у св. Кирилла термин
ἐκπόρευσις, в
отличие от слова «происходить» (προϊέναι), может обозначать только отношение
исхождения, связывающее Дух с безначальным началом Троицы: с Отцом.

Поэтому православный Восток всегда отвергал формулу τò
ἐκ τοῦ Πατρὸς καὶ τοῦ
Υἱοῦ
ἐκπορευόμενον, и Католическая Церковь также
была против того, чтобы словá καὶ τοῦ Υἱοῦ добавлялись к формуле
ἐκ
τοῦ Πατρὸς
ἐκπορευόμενον греческого текста Никео-Константинопольского Символа веры — даже при ее использовании в литургии у
латинян.

При этом православный Восток отнюдь не отрицает превечного отношения между Сыном
и Святым Духом в их происхождении от Отца. На вопрос Македония: «чего же тогда
недостает Святому Духу для того, чтобы быть Сыном — ведь, если бы Он ни в чём не
испытывал недостатка, Он был бы Сыном?» св. Григорий Богослов, великий свидетель
обеих наших традиций, возражал так: «Мы говорим, что Он ни в чём не испытывает
недостатка, поскольку Бог ни в чём не нуждается; однако различие в проявлении,
если можно так сказать, или в отношении между Ними (τῆς πρὸς
ἄλληλα σχέσεως
διάφορον) приводит к различию в Их именовании (Беседа 31, 9,
Sources
Chrétiennes 250, pp. 290-292).

Православный Восток удачно выражает это отношение формулой διὰ τοῦ Υἱοῦ
ἐκπορευόμενον («исходящего [от Отца] через Сына»). Уже св. Василий так говорил о
Святом Духе: «Через Сына (διὰ τοῦ Υἱοῦ), Который
один, Он связан с Отцом,
Который один, и завершает Собою Блаженную Троицу, достойную всяческой хвалы»
(Слово о Святом Духе, XVIII, 45, Sources Chrétiennes 17 bis, p. 408). Св.
Максим Исповедник говорит: «По природе (φύσει) Святой Дух в соответствии со
своей сущностью (κατ᾽ οὐσίαν) сущностно (οὐσιοδῶς) исходит (ἐκπορευόμενον) через
рожденного Сына (δι᾽ Υἱοῦ γεννηθέντος)» (Вопросы к Фалассию, LXIII,
P.G. 90,
672 С). То же сказано и у св. Иоанна Дамаскина: (ὁ Πατὴρ)
ἀεὶ
ἦv,
ἔχων
ἐξ
ἑαυτοῦ
τὸν αὐτοῦ λόγον, καὶ διὰ τοῦ λόγου αὐτοῦ
ἐξ
ἑαυτοῦ
τὸ Πνεῦμα αὐτοῦ
ἐκπορευόμενον,
что переводится следующим образом: «[Отец] вечно был, имея из Себя Своё Слово, и
через Своё Слово Свой Дух, из Него исходящий»
(Диалог против манихеев 5, P.G.
94, 1512 В, ed. В. Kotter, Berlin 1981, p. 354; ср. также P.G. 94, 848-849 А).

Этот аспект Троичной тайны исповедовался также на VII-м Вселенском
Соборе,
состоявшемся в Никее в 787 г., Константинопольским Патриархом св. Тарасием,
который так излагал Символ веры: τὸ Πνεῦμα τὸ
ἅγιον, το κύριον καὶ ζωοποιόν, τὸ
ἐκ τοῦ Πατρὸς δι᾽ Υἱοῦ
ἐκπορευόμενον  (Mansi, XII, 1122 D).

Эта совокупность доктринальных высказываний свидетельствует о той изначальной
вере в Троицу, которую и Восток, и Запад исповедовали вместе в эпоху
Отцов
Церкви. Она является основой, призванной послужить продолжению богословского
диалога, ведущегося между католиками и православными.

Учение о Filioque должно пониматься и излагаться Католической Церковью так,
чтобы не возникло впечатления, будто оно может противоречить единоначалию Отца
или тому обстоятельству, что Он является единственным началом, или причиной (ἀρχή,
αἰτία), исхождения (ἐκπόρευσις) Духа. В действительности
Filioque располагается
в таких богословских и лингвистических контекстах,
в которых не
утверждается исключительное единоначалие Отца, единственного источника Сына и
Духа. В противовес арианству, тогда ещё сильному на Западе, это учение должно
было подчеркнуть, что Святой Дух имеет ту же Божественную природу, что и Сын, не
подвергая сомнению единоначалие Отца.

Ниже мы излагаем аутентичный доктринальный смысл Filioque на основе веры в
Троицу, излагаемой в Символе, исповеданном на II-м Вселенском
Соборе в
Константинополе. Это авторизованное толкование мы даем в ясном осознании того,
что человеческий язык не способен полностью выразить неизреченную тайну Святой
Троицы, Единого Бога, превосходящего наши словá и наши мысли.

______________

Католическая Церковь толкует Filioque в свете соборного и вселенского,
общеобязательного и непреложного достоинства исповедания веры в превечное
исхождение Святого Духа, как его определил в 381 г. Вселенский Собор в
Константинополе в своем Символе веры. Этот Символ стал известен Риму и был
принят им только в связи с Вселенским Собором в Халкидоне в 451 г. До этого,
основываясь на предшествующей латинской богословской традиции, такие отцы
Западной Церкви, как св. Иларий, св. Амвросий, св. Августин и св. Лев Великий,
исповедовали, что Святой Дух превечно происходит (procedit) от Отца и
Сына [2].

Как в латинской Библии (Вульгата и предшествующие латинские переводы)
Ин 15,26
παρὰ τοῦ
Πατρὸς
ἐκπορεύεται было переведено «qui a Patre
procedit», так и в латинском переводе Никейско-Константинопольского Символа веры
ἐκ τοῦ Πατρὸς
ἐκπορευόμενον
передавалось через «ex Patre procedentem»  (Mansi VII, 112 В). Таким образом, в вопросе об исхождении Святого
Духа невольно создавалась мнимая равносильность между восточным богословием «исхождения»
ἐκπόρευσις
и латинским богословием «происхождения» processio.

Греческое слово
ἐκπόρευσις означает исхождение от одного лишь Отца как
безначального начала Троицы. Напротив, латинское processio —
это более широкий термин, означающий сообщение Божественной единосущности от
Отца к Сыну, и от Отца с Сыном и через Сына
— к Святому Духу [3].
Исповедуя Святой Дух «ex Patre prоcedentem», латиняне невольно
предполагали при этом ту концепцию Filioque, которая была
явно
разработана позже в их литургическом переводе Символа веры.

Учение о Filioque исповедовалось на Западе с V-го века в Символе
Quicumque (или «афанасиевом»,
DS 75), затем Соборами в Толедо в вестготской Испании между 589 и 693 гг. (DS
470, 485, 490, 527, 568), чтобы утвердить единосущность Троицы. Хотя эти
Соборы,
вероятно, и не включили Filioque в Никейско-Константинопольский
символ веры, тем не
менее это учение отчётливо прослеживается с конца VII-го в., как о том
свидетельствуют акты Собора в Аквилее-Фриули, состоявшегося в 796 г. (Mansi XIII,
838 D и слл.) и Собора в Аахене в 809 г. (Mansi XIV, 17). Во всяком случае, в IX-м
в. в противовес Карлу Великому Папа Лев III-й, заботясь о сохранении единства с
Востоком в исповедании веры, оказал сопротивление такому развитию трактовки
Символа, которая уже самопроизвольно
распространилась на Западе, сохраняя вместе с
тем истину, заключенную в Filioque. Рим допустил его в латинский перевод
литургии только в 1014 г.

Схожее богословие развивалось в Александрии в патристическую эпоху, начиная со
св. Афанасия. Как и в латинской традиции, оно пользовалось более общим понятием
происхождения (προϊέναι), означающим сообщение Божественности Святому Духу от
Отца и Сына в их единосущностном общении: «Дух происходит (προεῖσι) от Отца и
Сына; ясно, что Он Божественной сущности, происходя (προϊόν) сущностно (οὐσιοδῶς)
в ней и из неё» (св. Кирилл Александрийский, Thesaurus,
P.G. 75, 585 А) [4]

В VII в. византийцы возмутились папским исповеданием веры, содержавшим
Filioque
в словах о происхождении Святого Духа — происхождении, которое они неточно
передавали словом ἐκπόρευσις. Тогда св. Максим Исповедник написал из Рима
письмо, излагающее сразу оба подхода — каппадокийский и латинско-александрийский
— к вопросу о вечном исхождении Духа: Отец — это единственное безначальное
начало (по-гречески «причина», αἰτία) Сына и Духа; Отец и Сын являются
единосущностным источником происхождения (τὸ προϊέναι) Духа. «В вопросе об
исхождении они (римляне) обратились к свидетельствам латинских отцов — а кроме
того, разумеется, и к толкованию св. Кирилла Александрийского на Евангелие от
Иоанна. Отправляясь от этого, они показали, что не считают Сына Причиной (Αἰτία)
Духа, ибо знают, что Отец есть единственная Причина Сына и Духа — Одного по
рождению, Другого по исхождению (ἐκπόρευσις), — и лишь поясняют, что Дух через
Сына происходит (προϊέναι), обозначая тем самым единство и неизменность
сущности» (Письмо к Марину Кипрскому, P.G. 91, 136 А-В). Согласно св. Максиму,
выражающему здесь мысль Рима, Filioque не затрагивает исхождения (ἐκπόρευσις)
Духа от Отца как источника Троицы, а выражает его происхождение (processio,
προϊέναι) в единосущностном общении Отца и Сына, исключая
какое-либо субординационистское толкование единоначалия Отца.

Тот факт, что в латинском и александрийском богословии Святой Дух происходит (προεῖσι)
от Отца и Сына в их сущностном общении, означает не то, что в Святой Дух
переходит Божественная сущность, или субстанция, а то, что она сообщается Ему от
Отца и Сына, для Которых она общая. Это положение исповедовалось как догмат в
1215 г. на IV-м Латеранском соборе: «Субстанция не порождает, не порождается, не

исходит; рождает Отец, рождается Сын, а исходит Святой Дух, поскольку
здесь есть различие между Лицами и единство Их природы. Хотя Отец — это одно (alius),
Сын — другое, а Святой Дух — третье, Они не представляют собою чего-то иного (aliud)
по отношению друг к другу; Отец — то же, что и Сын, и Святой Дух, совершенно
равным образом; так, согласно православной и кафолической вере, мы верим, что
Они единосущны. Ибо Отец, превечно рождая Сына, сообщает Ему Свою сущность.
(…) Ясно, что при Своём рождении Сын принял сущность Отца, однако она ничуть
не уменьшилась, и у Отца и Сына одна и та же сущность. Таким образом, Отец, Сын
и Святой Дух, исходящий от Них Обоих, представляют Собою одно и то же» (DS
804-805).

В 1274 г. II Лионский собор исповедовал, что «Святой Дух превечно исходит от
Отца и Сына — не из двух начал, но из одного начала (tamquam ex uno principio)»
(DS 850). В свете актов Латеранского собора, предшествовавшего Лионскому, ясно,
что Божественная сущность не может быть «единственным началом» происхождения
Святого Духа. Катехизис Католической Церкви толкует эту формулу в ст. 248
следующим образом: «Превечный порядок Божественных Лиц в их сущностном
общении предполагает, что Отец является первоисточником Духа как «безначальное
начало», (DS 1331), а кроме того, то, что, будучи Отцом Единородного Сына, Он
вместе с Ним представляет собою «единое начало, из которого исходит Святой Дух»»
(II-й Лионский собор, DS 850).

Для Католической Церкви «восточная традиция подчёркивает прежде всего то, что
Отец является первоисточником по отношению к Духу. Исповедуя Дух «исходящим от
Отца» (ἐκ τοῦ Πατρὸς
ἐκπορευόμενον, ср.
Ин 15, 26), она утверждает, что Он
исходит от Отца через Сына. Западная традиция делает больший упор на сущностном общении между Отцом и Сыном, говоря, что Дух происходит от Отца
и Сына (Filioque). (…) Эта законная дополнительность, если только не обострять
заложенных в ней различий, не может повлиять на тождество веры в реальности
одной и той же исповедуемой тайны» (Катехизис Католической Церкви, ст. 248).
Сознавая это, Католическая Церковь отказалась добавлять словá καὶ τοῦ Υἱοῦ
к формуле ἐκ τοῦ Πατρός
ἐκπορευόμενον Никейско-Константинопольского
символа веры в тех Церквах — даже латинского обряда —
где используется греческий язык; литургическое использование этого оригинального
текста в действительности всегда было законным в Католической Церкви.

Filioque латинской традиции, если его поставить в надлежащий контекст, не должно
приводить к подчинённому положению Святого Духа в чине Троицы. Хотя католическое
учение и утверждает, что Святой Дух исходит от Отца и Сына в сообщении их
единосущностной Божественности, оно, тем не менее, признаёт реальность исконного
отношения, связывающего Святого Духа как Лицо Троицы с Отцом — то отношение,
которое греческие отцы называют «исхождением» (ἐκπόρευσις).
[5]

Равным образом, даже если в чине Троицы Святой Дух следует за отношением между
Отцом и Сыном, поскольку Сын происходит от Отца, ибо Он — Отец единородного
Сына, [6] это отношение между Отцом и Сыном достигает своей Троичной полноты в
Духе. Рождение Сына характеризует Отца именно как Отца; точно так
же и Дух, происходя от Отца в Его отношении к Сыну, Троично характеризует
Сына в Его отношении к Отцу: в полноте Троичной тайны Они являются Отцом и Сыном
во Святом Духе. [7]

Отец рождает Сына, лишь выдыхая (греч. προβάλλειν) через Него Святого Духа, и Сын
рождается от Отца лишь в той мере, в какой это выдыхание (προβολή) совершается
через Него. Отец является Отцом единородного Сына, лишь будучи для Него и
через Него источником Святого Духа. [8]

Дух не предшествует Сыну, поскольку Сын характеризует Отца как Того Отца, от
Которого Дух черпает Свое происхождение, что и составляет чин Троицы.
[9] Но
выдыхание Духа от Отца происходит посредством и через (таковы два значения
греческого предлога διά) рождение Сына, которое характеризует Его во
внутритроичных отношениях. В этом смысле св. Иоанн Дамаскин говорит: «Святой Дух
— это сущностная сила, созерцаемая в своей собственной, особой Ипостаси, которая
исходит от Отца и почиет в Слове» (Точное изложение православной веры, I, 7,
P.G. 94, 805 В, ed. В. Kotter, Berlin 1973, p. 16; Диалог против манихеев 5,
P.G. 94, 1512 В, ed. В. Kotter, Berlin 1981, p. 354).
[10]

Каков же тот Троичный характер, который Лицо Святого Духа вносит в отношение
между Отцом и Сыном? Речь идет об исконном месте Духа в спасительном Промысле (икономии)
по отношению к миссии и делам Сына. Бог — это любовь в Своем источнике (ср. 2 Кор 13,
13; 1 Ин 4, 8; 16), Сын — это «возлюбленный Сын Его» (Кол 1,
13). Также и
традиция, восходящая к св. Августину, видела в Святом Духе любовь Божию, которая
«излилась в сердца наши» (Рим 5, 5), любовь как вечный Дар Отца «Его
возлюбленному Сыну» (Мк 1, 11; 9:7; Лк 20,
13, Еф 1, 6). [11]

Божественная любовь, исходящая от Отца, почиет на «Его возлюбленном Сыне», чтобы
существовать в единстве сущности через Него в Лице Духа, Дара любви. Это
обстоятельство объясняет тот факт, что Святой Дух направляет любовью всю
жизнь Иисуса к Отцу в исполнении Его воли. Отец посылает Сына (Гал 4,
4), когда
Мария зачинает Его действием Святого Духа (ср. Лк 1,
35). Он же являет Иисуса
Сыном Божиим, нисходя на Него при крещении (ср. Лк 3,
21-22; Ин 1, 33). Ведёт Его
в пустыню (ср. Мк 1, 12). Иисус направляется туда,
«исполненный Духа Святого« (Лк
4, 1), затем начинает Своё служение «в силе Духа» (Лк 4,
14). Он радуется в Духе,
благословляя Отца за Его благоволение (ср. Лк 10, 21). Избирает Своих апостолов
«Святым Духом» (Деян 1, 2). Изгоняет бесов Духом Божьим (Мф 12,
28). Приносит Себя
Самого Отцу «Духом Вечным» (Евр 9, 14). На кресте Он предает в руки Отца Дух Свой
(ср. Лк 23, 46), «Которым» Он сошел в преисподнюю (1 Петр 3,
19) и через Него
воскрес (ср. Рим 8, 11) и «открылся Сыном Божьим в силе» (Рим 1,
4). [12] Такое
действие Духа, совершающееся в самых глубинах человеческого существования Сына
Божия, ставшего человеком, берет начало в том превечном внутритроичном
общении, которым характеризуется Дух в Его тайне Дара любви, в Его отношении
с
Отцом как источником любви, и Его возлюбленным Сыном.

Изначальный характер Лица Духа как вечного Дара любви Отца к Своему
возлюбленному Сыну показывает, что Дух, хотя Он и исходит в своей миссии от
Сына, является Тем, Кто ставит людей в сыновние отношения Христа к Отцу, ибо
только в Нём такое отношение становится Троичным: «Бог послал в сердца ваши Духа
Сына Своего, вопиющего: «Авва, Отче!» (Гал 4, 6). В тайне спасения и в жизни
Церкви Дух делает гораздо больше, чем продолжение дела Сына. В самом деле, всё
то, что установил Христос — Откровение, Церковь, таинства, апостольское служение
и Его учительство — требует постоянного призывания (ἐπίκλησις) Святого Духа и
Его действия (ἐνέργεια), чтобы была явлена «любовь, которая никогда не
перестает» (ср. 1 Кор 13, 8) в общении святых в жизни Троицы.

8 сентября 1995 г.

Перевел с французского Андрей Коваль

__________________

[1] Этими словами пользуется св. Фома Аквинский
в Сумме теологии, Ia, q. 36,
а. 3,
1^um et 2^um.

[2] Тем, кто заложил основы Троичного богословия в латинской традиции, основываясь на
сущностном общении, идущем от Отца к Сыну и — через Сына — к Святому Духу,
был Тертуллиан: «Христос говорит о Духе: «От Моего возьмёт» (Ин 16,
14), как Он
Сам берёт от Отца. Так связь, идущая от Отца к Сыну и от Сына — к Параклиту,
приводит к тому, что Три последовательно происходят один от другого. Они
составляют одно (unum), но не одно Лицо (unus), в силу единства субстанции, а не
нумерической единичности» (Adv. Praxean XXV, 1-2). Это сообщение Божественной
сущности согласно чину Троицы он описывает глаголом «происходить» (procedere)
(ibid., VII, 6). Такая же богословская концепция излагается св. Иларием
Пиктавийским, который обращается к Отцу: «Чтобы я мог
обрести Духа, происходящего от Тебя через Сына Твоего Единородного» (De Trinitate, XII,
Р.L.
10, 471). Он подчёркивает: «Если верят в то, что есть некое различие между тем,
чтобы брать от Сына (Ин 16, 15) и происходить (procedere) от Отца (Ин 15,
26), то
несомненно, что брать от Сына и брать от Отца — одно и то же» (ibid. VIII, 20,
P.L. 10. 251 А). В этом смысле, т.е. говоря о сообщении божественности
посредством происхождения, св. Амвросий Медиоланский впервые формулирует Filioque: «Когда Святой Дух происходит (procedit)
от Отца и Сына, Он не отделяется от Отца, не отделяется от Сына» (De Spiritu Sancto
I ,11, 120, P.L.
16. 733 A= 762 D). Развивая богословие Filioque, св. Августин уже предпримет,
тем не менее, некоторые меры предосторожности, чтобы отстоять единоначалие Отца
в лоне единосущностного общения Троицы: «Святой Дух исходит от Отца изначально
(principaliter) и — через вневременное дарение Самогó
Себя Сыну — от Отца и Сына в Их
общении (communiter)» (De Trinitate XV, 25, 47, P.L. 42,
1095); св. Лев, (Sermo LXXC,
3, P.L. 54, 402; Sermo LXXVI, 2, ibid. 404).

[3] Тертуллиан первым использовал глагол procedere («происходить») в смысле,
относящемся и к Слову, и к Духу, поскольку Они получают божественность от Отца:
«Слово изошло не из чего-то пустого и тщетного, Оно не лишено субстанции — Оно,
происшедшее (processit) от подобной [божественной] субстанции и сотворившее
столько [тварных] субстанций» (Adv. Praxean., VII, 6). Св. Августин,
следуя св. Амвросию, принимает эту более широкую концепцию происхождения: «Не
все происходящее на деле рождается, даже если все рождающееся происходит» (Contra
Maximinum, II, 14, P.L. 42, 770). Значительно позже св. Фома Аквинский отметит,
что «Божественная природа сообщается во всяком исхождении, которое не направлено
ad extra» (Summa Theologica, Ia, q. 27, a.3, 2^um)· Для него, как и
для всего латинского богословия, говорящего о происхождении как по отношению к
Сыну, так и по отношению к Духу, «рождение — это происхождение, которое вводит
Божественное Лицо во владение Божественной природой» (ibid., Ia, q. 43, а.2. с),
поскольку «превечно Сын происходит, чтобы быть Богом» (ibid.). Схожим образом
он утверждает, что «через Свое происхождение Святой Дух обретает природу Отца, а
равным образом и Сына» (ibid., Ia, q. 35, а.2, с). «Из всех слов, относящихся к
любому происхождению, наиболее общим является processio. Мы пользуемся им, чтобы
сказать о любом происхождении; например, говорится, что прямая линия выходит (procedit)
из точки, что луч выходит (procedit) из Солнца, а река — из своего истока, и
точно так же обо всех прочих вещах. Итак, если допускается использование того
или иного слова, означающего происхождение, то можно заключить, что Святой Дух
происходит (procedit) от Сына» (ibid., Ia, q. 36, а. 2, с).

[4] Св. Кирилл свидетельствует здесь об учении о Троице, общем для всей
александрийской школы после св. Афанасия, писавшего: «Как Сын говорит: «Всё, что
имеет Отец, есть Моё» (Ин 16,
15), так и мы считаем, что через Сына всё это есть
также и у Духа» (Письмо к Серапиону, III, 1, 33, P.G. 26, 625 В). Св. Епифаний
Саламинский (Ancoratus, VIII, P.G. 43, 29 С) и Дидим Слепец (Слово о Святом
Духе, CLIII, P.G. 34, 1064 А) с помощью того же предлога
ἐκ описывают отношения
Отца и Сына в сообщении Божественной единосущности Святому Духу.

[5] «Отношения Сына к Отцу и Святого Духа к
Отцу обязывают нас приписать Отцу два вида отношений: один — к Сыну и другой — к
Святому Духу» (св. Фома Аквинский, Summa
Theologica, Ia, q. 32, а. 2, с).

[6] Ср. Катехизис Католической Церкви, ст. 248.

[7] Св. Григорий Богослов говорит, что «Дух — это средостение (μέσον) между
Рождённым и Нерождённым (Беседа 31, 8,
Sources chrétiennes n. 250, p. 290).
Ср. также в томистской перспективе: G. Leblond, Point de vue sur la procession
du Saint-Esprit — Revue Thomiste, LXXXVI, t. 78, 1978, pp. 293-302.

[8] Св. Кирилл Александрийский говорит, что «Святой Дух нисходит от Отца в Сыне (ἐν
τῷ Υἱῷ)» (Thesaurus, XXXIV,
Р.G. 75, 577 A).

[9] Св. Григорий Нисский пишет: «О Святом Духе говорится, что Он от Отца, и
свидетельствуется, что Он от Сына: «Если же кто Духа Христова
не имеет», говорит св. Павел, «тот и не Его» (Рим 8,
9). Итак, Дух Бога (Отца)
есть также Дух Христов. Вместе с тем о Сыне, Который от Бога (Отца), не
говорится, что Он от Духа: последовательность этой связи необратима» (Фрагмент
О молитве Господней, цитируемый у Иоанна Дамаскина, P.G. 46, 1109 ВС).
И св. Максим равным образом утверждает чин Троицы, когда пишет: «Как Мысль
(Отец) — начало Слова, так Он и начало Духа через посредство Слова. И так же,
как нельзя сказать, что Слово — от Голоса (Дыхания), так нельзя сказать, что
Слово от Духа» (Quaestiones et dubia, P.G. 90, 813 В).

[10] Св. Фома Аквинский, которому было знакомо
Точное изложение православной
веры, не видит противоречия между Filioque и этими словами св. Иоанна Дамаскина:
«Когда говорят, что Святой Дух почиет или пребывает в Сыне, то это не исключает
того, что Первый исходит от Последнего, ибо говорят также, что Сын пребывает в
Отце, хотя Он и происходит от Отца» (Summa Theologica, Ia, q. 36, а. 2, 4^um).

[11] Вслед за св. Августином св. Фома
Аквинский пишет: «Если говорят, что Святой Дух почиет на Сыне, то именно так и
любовь любящего почиет на любимом» (Summa Theologica Ia, q. 36, а. 2, 4^um). Это учение о Святом Духе
как любви было гармонично принято св. Григорием Паламой в лоно
греческого богословия «исхождения» (ἐκπόρευσις) единственно от Отца: «Дух
Высочайшего Слова — словно неизреченная любовь Отца к неизреченно рождённому
Слову. Любовь, которой это Слово, возлюбленный Отцом Сын, пользуется (χρῆται) у
Отца — но лишь поскольку Он имеет Духа, происшедшего вместе с Ним (συμπροελθόντα)
от Отца и соприродно в Нём почиющего» (Capita physica XXXVI, P.G.150, 1144
D — 1145 А).

[12] Ср. Иоанн Павел II, Энциклика Dominum et Vivificantem,
пп. 18-24, AAS
LXXVIII, 1986, 826-831. Ср. также Катехизис Католической Церкви,
стт. 438, 689,
690, 695, 727.